Ежегодно в день рождения и в день смерти поэта много говорят о Высоцком. Говорят все. Родные. Друзья. Те, кто считали себя друзьями. Те, кто называли себя друзьями. Те, кто стал другом после его смерти....

Говорить о Высоцком трудно. Не сказать сегодня - не могу. Теперь, когда официальной (известной и не очень) информации с избытком, не хочется повторять строки чужих воспоминаний о детстве или первых ролях, размышлять о его прижизненной недопонятости или гениальности.

Я хочу вспомнить своего Высоцкого.

В ту пору, когда песни поэта и композитора тиражировались исключительно полуподпольными хриплыми записями на кассетниках, мне было не так уж много лет. Я почти не понимала то, что удавалось услышать. Понимание и ПРИЯТИЕ произошло гораздо позднее. 

Мой Высоцкий - это стихи. В огромном количестве. (Или песни, что зачастую то же самое). Мой Высоцкий - это заметка в журнале "Огонёк" с фотографиями людского потока, который пришёл проститься с поэтом. Мой Высоцкий - это обложка винилового диска, купленного в Одесском музыкальном магазинчике. ( Очередь была огромной, но Ольга, писавшая диплом, посвящённый творчеству Владимира Семёновича, и являющаяся просто его фанаткой, готова была пожертвовать морем ради того, чтобы назвать этот виниловый гигант своим. На обложке - репродукция картины Васильева, тоже непонятого при жизни. "Сыновья уходят в бой" - название на конверте.)

Мой Высоцкий - это безуспешные попытки отыскать первое издание поэтического сборника "Нерв", чтобы хотя бы прочесть... И двухтомник, который был куплен гораздо, гораздо позже... По букинистической цене (время тотального дифицита).

Мой Высоцкий - это великолепный Жеглов, это необыкновенные баллады, звучащие за кадром фильма "Стрелы Робин Гуда", это первая документальная лента, посвящённая поэту, актёру и композитору... Это был фильм, кажется из трёх или пяти серий. С огромным количеством песен, фрагментов сыгранных ролей, воспоминаний современников. Обычное документальное кино. Но поздно ночью. Видимо, даже много лет спустя, когда о Высоцком говорить стало МОДНО, старались по привычке сократить аудиторию. И почему-то стойкое раздражение, которое появилось по отношению к Валерию Золотухину, говорящему о великой дружбе. Юношеский максимализм: кадр с монологом артиста следовал сразу за рассказом о том, как он согласился играть в спектакле роль ЗА Высоцкого...

Мой Высоцкий... Он в чувствовании, что он говорит понятным мне языком. О близких мне ощущениях. Словно за меня....

А какой он у вас?