Завтра... А что завтра? Ничего. Глазов. Завтра я еду в Глазов. Просто потому что так удачно сложилось. Просто потому что я так захотела. Просто для того, чтобы встретиться с Анкой. На три дня. Солнечно)))
29.03.07.
Предчувствие. Это слово стало определяющим. И я уже ни о чём не могла думать, кроме предстоящей встречи. Предчувствие. И сердце то билось учащённо, то замирало. Автобус грел бока на остановке, а я поминутно смотрела на часы, и мне казалось, что посадка не начнётся никогда. Три часа пути. Предстояло три часа утомительной дороги. Но по окончании маршрута меня ждала Анна.
Пронизанный солнцем воздух наполнял лёгкие. Я словно стала частью этого одуряющего солнца. Обилие света удивляло и радовало. «Попутных лучей», -это пожелание счастливого пути действительно материализовалось – солнечные нити следовали за мной всю дорогу.
Во мне словно что-то перемкнуло, и я не могла ни читать, ни дремать, ни вести необязательную беседу с говорливой соседкой. Я смотрела в окно и удивлялась янтарному цвету весны. Предчувствие и солнце. Или так: солнечное предчувствие. Это состояние пьянило, тревожило и радовало.
Мимо проплывали берёзовые рощи, словно сплетённые на коклюшках; поля, похожие на гигантские шахматные доски, с коричневыми пятнами, вытаявшими из-под снега. И всё это было обильно полито солнечным светом, будто мороженое фруктовым сиропом.
Предчувствие. Я уже подъезжала к площади Свободы, когда телефон вдруг проснулся и заговорил Анкиным голосом: «Галка, ну ты где? Я мечусь по дому, как раненый тигр, и стучу хвостом».
«Солнечно-то как! - улыбнулась я городу вечного лета. – Как солнечно от того, что моё лето в марте уже началось».
30.03.07.
Опьянённое встречей сознание то вытаивало, то включалось сквозь наступающий сон. Разговоры. Вечерние. Ночные. Утренние. Моя душа жмурилась от удовольствия и лениво потягивалась, как разомлевшая на солнце кошка. Она то щекотала меня изнутри пушистым хвостом, то осторожно царапала коготком. Солнечно. Как солнечно! Я выбралась из кровати и подошла к окну. И оторопела. Это длилось едва заметное мгновение, но ощущение было терпким и острым. Оно было непонятным на вкус и потому зафиксировалось в сознании, словно удачный кадр, сделанный искусным фотографом. «Снег? Почему на улице снег???» Удивление было настолько пронзительным, что я не сразу поняла: нечему удивляться – на дворе - март, моё лето – во мне.
30.03.07. Такой вот день...
Хычины. «Снежинка». «Парафраз». Это то, без чего невозможно представить Глазов. У меня не было моих десяти дней. У меня был лишь выходной. Короткий, но вместивший в себя всё, что можно вместить. Приехать в Глазов и не подойти к заветному ларьку на центральном рынке, где торгуют этими изумительными на вкус изделиями, - это нарушить ритуал. Не знаю, так ли уж вкусны эти жареные круглые, размером с тарелку, варианты чебуреков, начинённые телятиной и луком. Может быть, это просто вкус традиции, вкус встречи, вкус приятной суетливой переполненности, вкус свободы и восторга. Не надо быть голодным. Надо просто понять, что это Глазов. Что рядом Анка. Что хычины пахнут летом и радостью. Ими заедают душевные беседы. Они дают начало прогулкам по неповторимому «Глазго», городу, в котором больше нет старой доброй «Снежинки», но мороженое-то осталось…И есть «Парафраз», в который попасть можно, только за месяц купив билеты. У нас не было месяца. И не было билетов. Поэтому неожиданный для марта Глазов останется во мне хычинами. И мороженым. И разговорами на ночной кухне. Всё, как всегда. И в этом счастье.
31.03.07.
Анна говорит, что она выбирает друзей так, как выбирают бриллианты. Один бриллиант она показала мне. Машка. Муська. Мусечка. Прима театра "Парафраз". Она ушла из театра. Но театр не ушёл из неё. Она фонтанировала позитивом. Она что-то рассказывала так, что всё пространство то полностью заполнялось Машкой и её неуёмной энергией, то становилось совсем прозрачным и словно раздвигалось, и комната становилась больше. Мы слушали, как поют медово-бархатными голосами брутальные мужчины-мальчики из "il Divo" и пили гринфилдовский рождественский чай, наполненный ароматом восточной экзотики и непонятного томления. Мы вместе с чаем пили друг друга. Мы словно парили, ввергнутые в водоворот неопределяемых чувств. И это было вкусно. Так вкусно, что хотелось прямо сейчас начать собирать коллекцию оттенков ощущений, витающих в воздухе и оседающих на губах, на коже, проникающих в мозг, в кровь, в душу. Если бы мы не ушли вдруг сразу, наскоро попрощавшись и обменявшись объятиями у входной двери, мы, наверное, не ушли бы никогда.
Мы были похожи на наполненные гелием шары - нас просто поднимало в воздух. И с этим непременно что-то нужно было делать. Наверное, поэтому мы купили бутылку "Кагора" и пачку пельменей и устроили на ночь глядя "продолжение банкета". Мы до двух ночи орали песни под караоке, выбирая те, которые и не вспомнили бы в другое время. И в процессе рождалась стойкая уверенность, что длинные проигрыши для того и существуют, чтобы, прокричав "Аргентина - Ямайка. Пять - ноль", успевать не только петь, но и пить.
"Как солнечно! Как лучисто и солнечно!" - с этим я провалилась в сон неожиданно, отмечая краем уплывающего сознания: "До вечера. До самого вечера у меня ещё есть моё "завтра"".
А между тем…
А между тем, все эти дни со мной был твой голос. То встревоженный, то счастливый, то заботливый. Этот голос стал неотъемлемой частью дня. Как солнечный свет. Как утренний чай. Ты звонил мне сквозь тысячи километров просто для того, чтобы снова услышать, что у меня всё хорошо, чтобы произнести слова, зная, что я не повторю то же в ответ. И я понимала, что мне нужен этот голос. Без него картина не была бы завершённой. Твой голос. Солнечный блик. Тот самый штрих, который придаёт полотну законченность и совершенство...
На прощание...
Ты посмотрела задумчиво и сказала совершенно серьёзно, без тени улыбки на лице: "Галка! Я тебя обожаю. Но у тебя есть один очень большой недостаток... Ты всегда уезжаешь"
© Copyright: Галина Каюмова, 2007
Свидетельство о публикации №1709020328